O чeм писaли кoгдa-тo в свoиx днeвникax и письмax сыны Земли знaмeнитыe и извeстныe, встрeчaя Нoвый гoд
Ужe дaвнo, встрeчaя Нoвый гoд, людишки нaдeются нa лучшee. Тaк былo всeгдa, с тex пoр кaк пoявилaсь этa трaдиция. 2020 гoд был тяжeлым, гoвoрить oб этoм — стaлo ужe «oбщим мeстoм», нo тяжeлee ли oн был прeжниx «стaрыx-нoвыx» пeриoдoв в 365-366 днeй — гoдoв крoвoпрoлитныx вoйн, гeнoцидoв, тoтaлитaрныx звeрств, сoкрушитeльныx прирoдныx бeдствий и эпидeмий? Нoвый гoд прaзднoвaли всe: гeрoи и нeгoдяи, жeртвы и пaлaчи, мoнaршиe oсoбы, прoстыe грaждaнe и пoддaнныe. В oкoпax и тeсныx тюрeмныx кaмeрax, в вoeнныx гoспитaляx, в ссылкe, вo двoрцax и прeзидeнтскиx рeзидeнцияx… В сии прeднoвoгoдниe дни, пeрeлистaeм стрaницы днeвникoв и пoчитaeм письмa извeстныx людeй: кaк им жилoсь, чтo бeспoкoилo и o чeм oни мeчтaли, прoвoжaя гoд стaрый и встрeчaя гoд нoвый?
Тaрaс Шeвчeнкo: тoскa в Нижнeм Нoвгoрoдe в гoд oкoнчaтeльнoй свoбoды
1858 гoд. 1 янвaря. Нательный Нoвгoрoд. Зaпись в «Днeвникe» Тaрaсa Григoрьeвичa Шeвчeнкo: «
Дружeски вeсeлo встрeтил Нoвый гoд в сeмeйствe Н.A. Брылкинa. Кaк ни с задором встретили мы Новый год, а вернувшись домой, мне скучно сделалось. Поскучавши немножко, отправился я в очаровательное семейство мадам Гильде, однако скука и там меня нашла. Изо храма Приапа пошел я к заутредни; пока еще хуже — дьячки с похмелья этак раздирательно пели, что я заткнул лопухи и вышел вон из церкви». В ту пору 44-раннелетний Шевченко недавно освободился из неволи, на срок жил в Нижнем Новгороде, ожидая разрешения вернуться в Санкт-Петрополь. Шевченко был человеком общительным, душой компании. Во вкусе вспоминал современник, «…симпатия влиял на всех чарующе, и аминь его любили». Когда было неинтересно или очень грустно, бывало, отчего шел развлечься в соответствующее заведение… Же, как видно из этих новогодних заметок, «жрицы любви» отнюдь не спасали от сплина… Праздники подина названием Новый год, Тарас Григорьевич, наравне видим, не слишком любил, же обожал Рождество: «Праздникам пятидесятница и торжество есть из торжеств!» (переписывание в «Дневнике», 1857). Весною 1858 года поэт получит окончательную свободу и благословение жить в столицах. Это будет триумфальное реэмиграция. Увы, не надолго…
Леся Малоросска: «…не очень я верю в силу новогодних пожеланий»
Конец 1909 возраст. Лесе Украинке 38. Написаны гениальная «Предвещательница», «В катакомбах», впереди — «Лесная руна» и «Боярыня». Леся пишет изо Гелуани (Египет), где она находилась получи и распишись лечении, матери, Олене Пчилке: «Дорогая мамочка! С Новым годом! На этом месте уже один Новый год встретили — нового стиля, — а докол письмо мое дойдет, то и от края до края уже будет новый год. Так, собственно, так мало от того меняется… и, живя жизнью новейшего номада, вернее действительно отвыкать от тех традиций… Надо признаться, почему я так равнодушна ко всяким праздникам, временами они могли бы дать какую-так радость, и почему я все отмечаю их тоской?..»
Леся Хохлушка не любила празднования и приветствия, о нежели не раз замечала в письмах к родным, друзьям и знакомым. Примерно сказать, в письме Ивану Франко от 13-14 января 1903 г. возлюбленная писала: «Слова «с Новым годом» согласно какой-то давней, привычной ассоциации идей наводят получи меня грусть… Поэтому я прошу у Вы разрешения не говорить их в данный момент Вам — не оттого, что я никак не хочу Вас поздравить, а оттого, в чем дело? не дается мне этот манера и… не очень я верю в силу новогодних пожеланий.»
Райнер Мариша Рильке: новый год с мыслями о покое в звездах
1913 год. Райнер Мария Рильке – Вотан из самых талантливых поэтов того времени, баловень аристократок, в последние дни 1913 возраст чувствовал себя плохо. Он пишет: «Безграмотный вижу ни одного человека. По первости были морозы, был гололед, ноне дождь, все течет — это после этого называется зимой, бесконечно то одно, ведь другое. Довольно с меня Парижа, по-над ним тяготеет какое-то пропади) (он) (пропадом)». И потом: «Вот остр моих пожеланий к 1914 году, сверху 1915, 1916, 1917 и т.д.». Эта суть заключалась в полном покое с родным, что сестра, человеком… К одной изо таких «сестер» некто напишет: «Мне бы немедля хотелось быть как без лица, по образу свернутый ежик, который разворачивается к вечеру в городской канаве, выбирается из нее легонечко и упирается мордочкой в звезды…»
Хо Ши Мин: кому в «Карлтоне» шипучка пить, а кому и работать
1914 год. Первый день нового возраст 24-летний вьетнамец Нгуен Ай Куок встретил в одном изо самых престижных отелей Лондона «Карлтон». На этом месте любили ужинать Дэвид Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль. Однако, Нгуен был лишь помощником повара, а простой говоря, мальчиком на побегушках, и по европейского нового года ему было в обрез дела. Нгуен с детства мечтал увидеть мир. Повзрослев, нелегально проник бери корабль и с тех пор началась его 30-летняя похождения. Юноша имел незаурядные способности к кулинарии, был проворным, сметливым, бесконечно быстро учился… Великобритания, Страна сезанна и пармезана, США, где он только безлюдный (=малолюдный) был и чего только не видел! В 1919 году, умереть и не встать время конференции в Версале, на которой вершилась такая судьба выпала послевоенной Европы, он попросит о встрече с американским президентом Вудро Вильсоном, намереваясь предоставить ему документ с требованием для вьетнамцев компетенция на самоопределение, запрета принудительного труда, равенства накануне законом вьетнамцев и французов. Конечно, накануне Вильсона его не допустили, французы назвали расписка бомбой, а дерзкого вьетнамца — террористом. Сороковник лет спустя мир уже знал его, якобы Хо Ши Мина. Он возглавит борьбу вьетнамцев вперед против французов, а затем против военной худой США. Поваром Нгуен Ай Коук был с 1911 по мнению 1928 год. По всему миру незамедлительно разбросаны мемориальные доски, свидетельствующие об этом. А «Карлтон», идеже изысканное общество поднимало бокалы «по (по грибы) мирный новый» 1914-й, был разрушен немецкой бомбой изумительный время Второй мировой войны.
Гитлер: звание на распутье, но точка невозврата приближается
1918. В конце декабря 1918 годы ефрейтор Адольф Гитлер, едва восстановившись позднее британской газовой атаки, вернулся в наш полк в Мюнхене. Новый год дьявол встретит в кругу однополчан, так но болезненно переживающих поражение Германии в Межнациональный войне. Опустошенные и злые, они будут мертвого тела), приправляя тосты агрессивной риторикой в адрес евреев и социалистов. Грядущее олицетворение мирового зла по имени Гитлер до сего времени колебаться, кем ему быть: политиком река архитектором…
Впрочем, не только немецкие солдаты были потрясены последствиями войны. Выходец Германии известный сионист, один с основателей Тель-Авива Артур Руппин записал в конце 1918 возраст в дневнике: «Никогда еще следовать всю мировую историю государство маловыгодный сталкивалась с такими катастрофическими условиями решетка и не признавало полное поражение, если враг не только не ступал получай его землю, но и наоборот, его войска находилась в глубине вражеской территории. Буржуазный человек с улицы не мог обнять этого и чувствовал себя вполне озадаченным».
Томаш Масарик — первостепенный президент Чехословакии, новый 1919 годик впервые будет встречать в Пражском Граде, резиденции чешского правительства и символе независимости вплоть поперед марта 1939 года, когда инде переночует Гитлер, празднуя захвата преданной союзниками страны …
Корней Чуковский: и любое-таки благодарность перевешивает нарекания
1923. Расейский писатель, переводчик, литературный критик Корней Чуковский, одессит, подходящий, записывает в «Дневнике»: «Чисто и Новый год!.. Проснулся не чаяно — не гад, побежал посмотрел на часы; вижу 12 словно бы. Через минуту после того, вроде я встал, грохнула пушка, зазвонили в церкви. Новомодный год… 1922-й был ужасный с целью меня год банкротств, провалов, унижений, оскорблений и болезней. Я чувствовал, что такое? черствею, перестаю верить в жизнь и несравненный мой спасение — труд. И как я работал! В чем дело? только я не делал! С отчаянием, почти не со слезами писал «Мойдодыра». Отбузованный — писал «Тараканище»… перевел «Королей и капусту»… Куда ни кинь глазом когти, зубы, клыки, рога! И по сей день-таки я почему-то люблю 1922 бадняк. Я невероятно привязался в этом году к Мурке, меня безвыгодный так мучила бессонница, я начал быть у дел с большей легкостью — спасибо старом году!..»
В ту пору Корней Чуковский поуже был известным писателем, занимался переводческой делом; его утешением и воодушевлением была большая семейный круг. Муркой он называл маленькую трехлетнюю дочечка Марию.
Остап Вишня: украинские шутки в зоне вечной мерзлоты
1935. «Жить стало лучше, товарищи. Гнездиться стало веселее», – заявил Сталин, выступая в ноябре 1935 возраст на первом Всесоюзном совещании рабочих и работниц-стахановцев. А 31 декабря хохлацкий юморист Остап Вишня (Павел Губенко) пишет жене, Варваре Маслюченко, с рудника Чибью бери Печоре: «Здравствуй, дорогая моя, хорошая, светлое пятно и надежда моя. С Новым годом тебя, Муру, Вячко и всех, кто такой тебя окружает, твоих друзей, — а некогда они твои друзья, то и мои они авоська и нахренаська. Сегодня кончается 1935-й! Какой но он был лютый! Сколько мук, страданий, уныния пережито ради этот 1935-й! Сколько горя! Разбиты хана надежды, ожидания. Разлучил этот ненавистный год тебя со мной, разбросал нас сверху Крайнем Севере. Может, новый годик будет милосерднее? Может, он принесет примерно кроху того, что счастьем называется?.. Я после этого бедный уже. Харчишки все сейчас выкаканы. Частью (я тебе писал аль нет?) украдены. Обокрали урочки. Чалтык украло, картофельную муку украло… тук украло…»
На последующий день, 1 января уже нового, 1936 возраст: «Вот и новый год. Високосный! Как будто он нам принесет? Пока ми он принес «тупуюбольподложечкой и отсутствиестула». Дар, как видишь, не очень. Так как велика сила традиции! Автор все же встали и поздравляли (подруга) друга с Новым годом. А Нюра (сведеница милосердная) добавила: «С новым счастьем!» Какая самоирония! .. Так пиши же, Варюшенько. Никак не забывай меня…»
46-холодный Остап Вишня чудом избежал расстрела: у конвоира случился налет аппендицита, и два обреченных на танатология узники тянули солдата (и его шпага) на себе в лагерь. Сейчас в месте бывшего лагеря Чибью лежит городок Ухта. Время от времени горожане находят безымянные захоронения расстрелянных в 30-х годах политзаключенных. А в самом деле Новым для Остапа Вишни оказался чуть 1943 год — тогда его освободили, и симпатия вернулся к своим родным.
Джордж Оруэлл: преспокойный британский новый год в Марокко
1939. 1 января. Поновление в дневнике знаменитого писателя Джорджа Оруэлла: «Три яйца. Голубчик-самец, который сначала тужил о томик, что его посадили в клетку и у него что-то-то с крыльями, приободрился и даже пытается мотылять. Голубка… ходит вокруг, кивая головой. Всё ещё один мертвый осел, собаки выедают требушина. Это уже третий, которого я вижу. Вероятностям, их никогда не закапывают… Настурции прихватил стужа, и большинство их погибло. То а с кабачками и баклажанами: листья их увяли. Прямо и тихо, не слишком холодно, приятное дневное) светило, ветра нет. Айлин видела четырех аистов. Апельсины и др. и даже если цветы лимонов нисколько не пострадали через заморозков». И никаких сообщений о книга, как праздновали Новый год, как будто желали друг другу. Это — таким (образом называемый «Марокканский дневник» Оруэлла. На впредь автор главной антиутопии ХХ века «1984» находился в Марокко, не в пример приехал вместе с женой, чтобы другой (раз подлечиться. В 1937 году Оруэлл участвовал в гражданской войне в Испании, скрывался в Барселоне и едва-только выбрался оттуда живым (за ним следили сотрудники НКВД). «Впоследств того, что творилось в Испании в 1936-1939 годах, о слове обширность в международной политике можно забыть считай навсегда», — весьма с дальним прицелом заметил Оруэлл.
Эрнст Юнгер: немецкая миросозерцание посреди ада войны
1942 год. 31 декабря. Кутаис (Краснодарский князек). Немецкий офицер и писатель Эрнст Юнгер записывает в дневнике: «Я сызнова увидел, что чистая радость праздника стала невозможна в сии годы. Генерал Мюллер рассказывал об ужасных позорных акциях безопасности а там взятия Киева. Опять вспоминается (подземны с ядовитым газом, куда завозили поезда с евреями. Сие слухи, и я записываю их в качестве таковых, так наверняка массовые убийства в огромных количествах возможны… Предотвращение охватывает меня тогда перед мундирами, погонами, орденами, оружием, люкс которых я так любил… Я вышел возьми улицу, где мерцали звезды и зарницами вспыхивали выстрелы. Извечные картины: Большая Медведиха, Орион, Вега, Плеяды, туманность Млечного Пути, — ровно такое люди и наш земной метода перед этим сиянием? Что до сей поры наши мимолетные муки?»
Юнгер прожил 102 возраст и умер в 1996-м. Так же вроде и Лени Рифеншталь (она прожила 101 година), имел неоднозначную репутацию.
Андрей Нименко: самое заветное новогоднее свербеж солдата-минометчика
1944. 1 января. Кировоградская наступательная процедура. Район Знаменки. Запись во фронтовом дневнике украинского солдата-минометчиков, а в будущем выдающегося скульптора и поэта Андрея Нименко: «Всю новогоднюю Никс — форсированный марш … Скользкая, сиречь намыленная, дорога уходила из-по-под ног. От усталости, натруженные длительным маршем, уходим аж гудели… Эх, оторватьс, хотя бы капельку. Пока идешь, к тому же ничего, а как остановишься, падаешь на) этом месте же, на дороге, и засыпаешь. А кое-когда ракета — знак отбоя, — поднимается в высоту, подхватываешься, отрывая примерзшие к снегу полы шинели… Новоизобретённый 1944 год встречаем за Новой Прагой. В степи, возьми снегу…»
Через (хоть) немного дней: «Чистый снег, доставшийся накануне, стал красным. Развороченные немецкие укрытия, накануне тех пор еще с новогодними искусственными елками… Жар одетый немец в каске, в очках лежал на спине в траншее, как кукла, стекла сверкали… Прошли с полкилометра. Вижу, наподобие наши танки начали давить «фрицев». Ух, на правах противно. Противно смотреть, когда в траках гусениц вязнет дичь (потом видел, как на остановках его виковыривалы вилами танкисты)…
… Я ранее видел, что на войне четкер привычна и хоронят быстро, поминают редко когда. Ни времени, ни души безлюдный (=малолюдный) остается для переживания и печали».
Алексаня Довженко: московский пленник с думой об Украине
1946. 31 декабря, вечер. Москва. Еженедельник Александра Довженко: «Кончаеться нониди и год. Темнеет. Сижу пожилой, уставший, приволокшись с невеселой, недоброй работы, и за радости отдыха, новогоднего святого покоя и душевного таблица, хочется мне плакать. Живу я в невеселом лишенном таблица доме во зле среди грубого и унылого народа. Неймется плакать мне хочется бежать камо-то, кого-то звать, кого-ведь догонять. Нет, не побегу. Олигодон мне не бегать. Уже мертв и забыт я, сейчас меня нет на Украине. Помаранчевая республика, родная моя несчастная земля. Почто мне и осталось на свете? Не более чем плач… И воспоминания о тебе и сквернословие твоим врагам. Что принесет ми новый следующий год? Все в одинаковой степени. Отпусти бог тебе счастья, родная, дорогая, незабываемая вдовонька, родина моя… Удачи тебе, хасс родная, мать моя».
Довженко находился в Москве, скажем сказать, под присмотром. Сталин, прочитав в 1943 году отрывки с киноповести «Украина в огне», запретил дальнейшую отголосок и съемку. Довженко от этого ужас страдал. Жить ему оставалось 10 парение, но ничего стоящего он, после сути уже не создаст…
Не принимая во внимание Сталина: Когда «оттепель» в разгаре
1958. 31 декабря. Сердце родины. Пятый год без Сталина, продолжается хрущевская «потепление»… Торжественный и невероятно эффектный концерт в Георгиевском зале Кремля. Ведущие — тогдашние звезды — Фина Нифонтова и Михаил Казаков. Последний вспоминал, ни дать ни взять ему, несмотря на феноменальную видеопамять, «с большим трудом едва посчастливилось запомнить строки Роберта Рождественского, которыми открывался табель (высокоторжественных и викториальных дней): «С Новым годом, страна! С новым счастьем, земля! С новым хлебом, страна! С запасами тысячетонными!..» Столы ломились, тосты следовали ради тостами, выступающие словно соревновались товарищ с другом в пафосе, эйфория была невероятная. 1 января 1959 возраст власть на Кубе захватит Преданный Кастро, и это тоже будет своеобразным «новогодним подарком» советским руководителям, которые запишут себя очко в «холодной войне» с Западом.
Лексаня Шмеман: Жизнь уже не бежит, а убегает…
1979. Нью-Йорк. Запись в дневнике русского священника протопресвитера Ксана Шмемана: «Последний день лета, который промчался, кажется, еще быстрее, нежели предыдущие. Праздничные толпы повсюду… А в мире постоянно то же: иранское безумие, советские войска в Афганистане, оторопь здесь, в Америке… Солнечные сравнению теплые момент. Еще один год! Жизнь сейчас не бежит, а убегает… Получи и распишись следующий день, 1 января 1980: «Ночная работенка… А утром то же странное ощущеньице, которое включает в праздничные дни. Осязание пустоты…»
Александр Шмеман — знатный богослов, проповедник. Большую часть жизни жил в США. Долгое эпоха вел цикл религиозных передач возьми радио «Свобода».
Миня Горбачев: утопические мечты накануне падения империи
1989 год. Новогоднее пожелание первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева: «…данный) момент мы яснее представляем себе мишень… Эта цель – жестокий, демократический социализм, общество свободы и социальной справедливости…».
«Гуманного социализма» безлюдный (=малолюдный) получилось, гигантская империя трещала по части всем швам и скоро руухнула.
Ксения Забужко: экспрессивное приветствие за океан в переломе веков
2000 годок. Украинская писательница Оксана Забужко пишет известному украинско-американскому языковеду Юрию Шевелеву: «Юраха Владимирович, дорогой мой! Вот оно, слушок Богу, и кончается, наше веселенькое ХХ-тистолетьице — и кого, якобы не Вас, прожившего (и выдержавшего!) его, исчислять, со всеми его красотами ((языко это Вам удалось — уже обязанности будущих исследований, и уже, тьфу-тьфу, а без- полевых, а лабораторных!), следует древле всего с этим поздравить?! (Настоящий украинский кошмарчик с «tape-gate»-ом — в соответствии с-моему, очень достойная нота в целях финала столетней «симфонии ужаса», которая, в свете экой стройной композиционной логики, отнюдь невыгодный кажется какофонической — разве что атональной, короче, так оно и не удивительно…) и просто так вот советский… ой, sorry, хохляндский народ «с уверенностью смотрит в будуще»…».
Украину держи рубеже веков лихорадило от «кассетного скандала», в России продолжалась российско-чеченская столкновение, в мае состоялась инаугурация нового президента РФ Ловля, в Нидерландах не только легализовали проституцию, а и впервые в мире — узаконили однополые браки.
Сенюша Глузман: ясные мысли одной приставки не- слишком веселой новогодней ночью
2014. 31 декабря. Накануне 2015-го, славянский диссидент Семен Глузман пишет: «Наш брат ропщем. Мы хотим золотого тельца. В конце каждого календарного возраст мы хотим себе перемен к лучшему. Лучшей работы, лучшей зарплаты. Наш брат, взрослые, упорно мечтаем, чтобы который-нибудь-то очередной Дед Мороз (директор, премьер-министр и т.п.) принес нам роскошный дар счастливой жизни… Как будто чашечку кофе. Впрочем, все наши предки-морозы готовят кофе исключительно для того себя… Не будет нам счастья. А хорэ работа. В первую очередь — отнюдь приставки не- физический труд мыслить. Трезво воображать. Учиться быть гражданами…»
Светуня Шевцова, Киев
